студенты, вы должны знать, как отче наш и даже лучше!», — он многозначительно поднял палец вверх, изображая из себя великого педагога.

— Ты к нему успел подготовиться?

— Когда? — и в мою сторону смотрели самые удивленные в мире глаза.

— Помочь?

— Чем? Это никогда не было твоим коньком, — да что же это со мной сегодня, что ни слово — прокол.

— Не знаю, — я пожала плечами. — Может, поедем уже?

— Тебе тут не нравится? — натурально удивился он. — Атмосфера почти интимная, света минимум, пища вкусная, музыка… — тут он несколько заколебался, поморщившись от заунывного завывания свирели. — И музыка.

— Вот именно, и музыка, поехали! А? Сил моих нет, — я жалобно на него посмотрела.

— Хорошо, — он только вздохнул, быстро рассчитался и подтолкнул меня на выход.

До усадьбы Алексея мы добрались на удивление быстро. Ни тебе пробок, ни лихачей на дороге, да еще Николя умудрился попасть в зеленый коридор. Дом нас встретил легкими сумерками, пением сверчков и упоительным запахом разнотравья. И тишина, такая густая, как сметана, хоть ножом режь и на хлеб намазывай. Ни голосов, ни шума включенных приборов, ни шуршания шагов. Дом был пуст.

— А где все? — удивилась я, зайдя во внутрь и включив свет в холле.

— Не знаю, — Николя пожал плечами. — Прислугу могли отпустить, кстати, сегодня пятница, значит, точно отпустили. Сами могли укатить куда угодно, начиная от срочного вызова, заканчивая поездкой в кино или за пивом.

— Ты в последнее веришь? — я перевела на него удивленный взгляд. — Мне кажется, Алексею проще заказать пиво через службу доставки, а не ехать за ним самому неизвестно куда.

— Ой, да ладно, — он отмахнулся. — Кому какое дело куда они делись. Ужинать будешь?

— Не-а, — я прислушалась к себе, — я сыта.

— А вот я бы еще чего съел. Как-то этих сушей только на один укус было, — и столько жалости к себе во взоре. Мне почему-то сразу вспомнился этот укус. Угу, зубы у него какие-то нестандартные. Я бы с этой порции устроила бы себе два полноценных обеда.

— Я то тебе чем помочь могу? Холодильник в кухне, микроволновка там же, дорогу знаешь.

— А составить мне компанию? — он умильно улыбнулся.

— Ладно уж, пойдем, — это был как раз тот случай, когда проще согласиться, чем объяснять почему нет.

В холодильнике обнаружилась кастрюлька со свежеприготовленными голубцами, причем настоящими, размером с мой кулачок, плотно утянутыми в чуть разварившийся капустный лист. Смотришь на такие и душа поет от их правильного размера, правильного вкуса и правильного чувства насыщения, которое возникает после того как каждый кусочек, тающий на языке пропутешествовал по пищеводу и оказался в желудке. Это вам не крошечные голубчики на один укус, непонятно толи ел их, толи газету читал. Ни тебе мяса, ни риса толком, одна капуста и одно название.

Николя наложил себе горку голубцов и поставил их греться. Через две минуты по кухне разнесся упоительный запах. Меня и саму потянуло разогреть себе хотя бы штучку, но, вспомнив к чему это привело, пришлось отказаться.

— Ты чего? — Колька подозрительно на меня посмотрел и отодвинул тарелку с голубцами подальше от моего голодного взгляда. — Тоже хочешь?

— Да ладно, — отмахнулась я и дабы не соблазняться дальше, пошла заваривать зеленый чай. — Коль, у меня вопрос.

— Ммм? — он продолжал увлеченно двигать челюстями.

— Расскажи мне о ковене, — бедолага подавился и закашлялся, я естественно оказала первую помощь, треснув страдальца промеж лопаток со всей силы.

— Ух, Полин, — он чуть отдышался и утер слезы. — Нельзя же так под руку. Или под зубы, короче во время еды, — он глянул на меня с укоризной, а потом опять вернулся к тарелке. — Шо шовшем нио ни поониш?

— А теперь прожуй и еще раз, — ужасно не люблю, когда кто-то пытается разговаривать с набитым ртом.

— Совсем ничего не помнишь? — Колька даже вилку отложил и пристально на меня посмотрел.

— Да, я же тебе говорила. Помню только какие-то вещи, которые касались непосредственно меня и то только с определенного момента.

— Хорошо, что ты хочешь узнать? — он отодвинулся от тарелки и сложил руки на груди.

— То, что ты сам захочешь рассказать. Я ни на чем не настаиваю, может какие-то общеизвестные факты, — было видно, что он существенно расслабился.

— Возьми у дядь Леши книгу по истории, там все есть, — он опять придвинулся к тарелке с сиротливо лежащим голубцом и увлеченно задвигал челюстями. Я же только завистливо посмотрела на него.

— Коооль, — и лукавый взгляд из-под ресниц, — мне неудобно у него что-то просить.

— Ох, ладно, только дай доесть и пошли в твою комнату. В горизонтальной плоскости об этом говорить будет намного удобнее.

Он быстро доел, затем в темпе вальса выпил свою чашку чая, схрумкав попутно мисочку печенья, с тоской оглядел опустевший стол, сложил посуду в раковину и потянул меня в мою комнату. Комната нас встретила полумраком и отсветом от включенного уличного фонаря.

Он опрокинул меня на постель и пристроился рядом, притянув мою голову к себе на грудь, запрокидывая руки за голову. Я попыталась было вырваться, но ничего не получилось. Максимум на что я сподобилась, это дотянуться до выключателя бра и включить слабенький свет.

— Зачем? — Николя поморщился. — Такой интим нарушила.

— Коль, — я толкнула его в бок, — хватит ерундой заниматься. Я от тебя жду инфу, а не интим.

— Вот так всегда! — патетично взвыл он, кося на меня насмешливым взглядом. — Какая ты меркантильная, нет, чтобы уважить меня, простимулировать, наконец, мою память поцелуем. Нееет, ты сразу требуешь!

— Я тебя поцелую… потом, если захочешь, — расхохоталась я, вспомнив любимый фильм.

— Вот так всегда, — он печально вздохнул.

— Коооль, не зли меня, — если его вовремя не одернуть, так прикалываться он может не меньше часа.

— Ладно-ладно, я чего, я же ничего! — поднятые вверх лапки и умильно испуганное личико.

— Не зли меня, — рыкнула я.

— Хорошо, — вздох страдальца. — Ковен. Нуууу, это контора такая, годков ей, чтобы не соврать — много.

— Много — это сколько? — перебила я вдумчивого оратора.

— Это, — он почесал макушку, — лет триста, четыреста, а может и больше. Ну, вот как в средневековье ведьм стали жечь, вот с того времени у нас ковен и образовался. Большая часть европейских колдунов, магов и всякой разной околомагической шушеры рванулась к нам. У нас же не жгли. У нас на кол сажали. А они видимо к этой процедуре относились спокойно, может, она им даже нравилась. Кто же их знает.

— Коооль, — я опять его одернула, а то о пользе кола в хозяйстве он может рассуждать еще долго.

— А, ну ладно. Короче было это давно.